Том 4. Стихотворения 1930-1940 - Страница 66

Воровской, одним словом, цветок.
А еще есть цветок, называется – каменный,
В малахитовой будто растет он горе.
Он в своей самой сильной поре
Расцветает на миг на единый
В страшный праздник змеиный.
Кто увидит его, тот навек
Разнесчастный уже человек».
«Почему же несчастный?»
Старуха вздыхала:
«Уж не знаю сама, только так я слыхала».

Отходила Фетинья Данилку. Привстал.
А ищейки приказчичьи то углядели,
Донесли: вот уж больше недели,
Как парнишка похаживать стал.
Был к приказчику позван Данилка.
У приказчика злая ухмылка:
«Из тебя человека я сделать хочу,
Малахитному делу тебя обучу.
Терпеливый ты, знаю тебя я, чертенка.
Наряжаю в ученье тебя к Фомичу.
В самый раз по тебе работенка».

Вот Данилка к сердитому деду идет,
Самого еще ветром качает.
Старый мастер его привечает,
Он такого-де только парнишку и ждет:
Получал он заморышей всяких немало,
Браковать их ему не впервой,
Но такого еще не бывало, –
Даже крепких парнишек шатало
От учебы его боевой,
А с такого что взыщешь – он еле живой.
Объяснять стал приказчику мастер толково:
«Мне не надо мальчишки такого,
Ненароком убьешь, как приложишь печать,
А потом за него отвечать.
Дайте парня покрепче». Фомич так хлопочет,
А приказчик хохочет:
Отговорок и слушать не хочет.
«Ладно, ладно, старик, не дури,
Я какого даю, ты такого бери,
Мальчик вытерпит этот любую обиду,
Не гляди, что он слабенький с виду.
Сухарек. А они ведь крепки – сухари».
«Дело ваше. Возьмите-ко все ж на примету,
Мне-то что: поучу, мастерство покажу,
А вот что я скажу,
Коль меня за него да потянут к ответу?»
«Одинокий парнишка. Родителей нету,
Так что некому будет к ответу тянуть.
Как учить паренька, я тебе не указчик.
В три погибели можешь его ты согнуть,
Что с ним хочешь, то делай», – ответил приказчик.
С тем Фомич и вернулся домой.
«Ну-ко, где никудышник-то мой?»
А Данилка стоит, ни о чем не догадывается,
К малахитовой досточке зорко приглядывается.
Чтобы кромку отбить, на ней сделан зарез.
Что-то шибко парнишку, видать, озадачивает,
Он глядит, головенкой покачивает.
«Неужель он, – берет Фомича интерес, –
Недостаток в работе какой примечает?»
На парнишку, по правилу, мастер орет:
Для чего он поделку ту в руки берет?
Кто позволил? – Данилка ему отвечает:
«На мой глаз, вот узоры тут, дедко, видны.
Отбивать надо кромку с другой стороны.
Чтоб не срезать узоров».
«Что? – Фомич закричал, показал, значит, норов. –
Вишь ты мастер какой! На тебя – угодить.
Что ты тут понимаешь, чтоб этак судить?»
«Понимаю я то, что испорчена штука».
«Кто испортил-то? Ну-ка!
Вон ты как! Видно сразу, что черту земляк.
На заводе первейшего мастера учишь?
Покажу тебе порку, такое получишь…
Жив не будешь, сопляк!»
Пошумел-покричал, а потом пообмяк.
Сам про досточку думал не первую ночку,
Где сподручнее кромку срезать.
«Ведь парнишка попал, надо правду сказать,
Прямо в самую точку.
Много ль смыслит? Берет, не иначе, нутром».
Так Фомич рассуждал, в свое дело влюбленный.
И сказал он Данилке уж вовсе добром:
«Ну-ко, ты, чудо-мастер явленный,
Мастерство мне свое покажи,
Как по-твоему сделать, скажи».
Объясняет Данилушка речью негромкой:
«Вот какой тут узор мог бы все расцветить.
Лучше было бы досточку уже пустить
И пройтися по полю по чистому кромкой,
А под самый вершок –
Тут бы малый оставили мы плетешок, –
Если, дедко, ты тут не сломаешь,
Выйдет заводь, по ней – серебристая зыбь».
А Фомич, знай, ворчит: «Много ты понимаешь,
Накопил – не просыпь.
Ну-ко, ну!.. Что еще?» Про себя рассуждает:
– Из парнишки – все это меня убеждает –
Выйдет толк, – меткий, верный глазок.
Только хлябенький он. Поглядеть – сердце вянет.
Как учить его? Стукнешь разок,
Он и ноги протянет.
«Ну, довольно твоих мне речей, –
Молвил дед, – появился ученый.
Ты скажи-ко мне, друг нареченный,
Сам-то будешь ты чей?»
Был ответ: сирота, всей родни, что могилка,
Мать лежит в ней, не помнит ее, –
Кто отец, то Данилке совсем не в знатье, –
Дали кличку ему – Недокормыш Данилка, –
В дворне был, да прогнали; со стадом ходил –
Провинился, под бой угодил.

«Да, – Фомич пожалел тут парнишку, –
Позавидовать трудно такому житьишку.
Как еще ты совсем не пропал.
А сменил ты житьишко убогое
Не на лучшее тоже, ко мне вот попал:
Ведь у нас мастерство шибко строгое.
Не для всякого это надежный причал.
Я не сладким житьем в мастерстве утвердился»,
Тут Фомич не на шутку как бы рассердился,
Заворчал:
«Ладно, хватит. Весь вечер мне лясы
Да балясы.
Эк ты мастер плескать языком!
Поплескать языком любят все пустоплясы.
Ты на деле себя покажи на каком.
Вот тогда мы увидим.
Тоже зря не обидим.
За учебу ставать тебе завтра с утра.
Вот садись-ко да ужинай. Спать уж пора».

Жил Фомич одиноко, без близкого роду.
Овдовел он давно, и в дому
Старушонка, соседка Петровна, с находу
По утрам помогала в хозяйстве ему:
Что-нибудь там постряпает, сварит,
Напечет аль нажарит,
Наготовит чего про запас наперед