Том 4. Стихотворения 1930-1940 - Страница 31

Но, увы, не был светел
Секретаря озабоченный лик.
На почте Кулик
С места на место газеты перекладывал,
На проходящих рассеянно взглядывал,
Морщины чело его бороздили,
А мозг напряженный гвоздили
Думы – мысли тревожные:
«Лошади ненадежные…
Не готовы книжные киоски…»
Падал пепел с потухшей папироски.
Эка забот!
Эка хлопот!
Эка!..
Эка!..
Нашла тоска на человека.
Средь своего аппарата
Он головою поник.
А в обед прибежали ребята:
«Мы за тобою, Кулик!
Погодка выдалась, точно
Нарочно.
Дорожить надо этаким днем.
Сорняки убирать надо срочно.
Завтра сеять начнем!»
Кулик отвечал одобрительно:
«Дни днями… Я сам эти дни
Мозгую вот план предварительно…
Я занят… Бурьян убирайте одни».
Кулик снова предался думам,
Вдруг ворвались две девушки с шумом,
Комсомолки из самых, что есть, озорных,
Саша
И Маша
Черных:
«Завтра сеять нам, слышно,
Так мотаться не будем же мы никудышно,
Нам, Кулик, знать охота
Свое место: какая и где нам дается работа?»
«У меня в голове, понимаете, планы… –
Кулик отвечал им солидно. –
Идите пока на бурьяны,
А там будет видно!»

Кулик после этого руки –
В брюки
И ушел домой от комсомольской докуки
И от уборки бурьяна.
На кровать повалился Кулик утомленно,
Обессилев от плана
Определенно!

Новый день в постели застал Кулика.
«План, – шептал он, – в нем первое дело – основа.
В четкие формулы мысли одень».
Кулик свой план обмозговывал снова
Целый день.
Вечерком предколхоза
Сказал Кулику:
«Что ты грустен? Аль в сердце заноза?
Дай тебе я ее извлеку.
Слышь, твои комсомольцы герои все, право.
Как сегодня на севе работали браво!
Сообща как тряхнули,
Сто девяносто гектаров махнули.
Живою рукой!
В разгильдяйстве никто не замечен.
Нам еще бы пригожий денечек такой,
И сверхранний наш сев обеспечен!»
«Так, так, так!» – зататакал Кулик,
Засеянного ужаснувшися клина:
«Каких еще надо улик?
Вот она, комсомольская-то дисциплина!
Без меня? Я-то здесь для чего?
До какого дошли, подлецы, разложения!
Сеять начали – а? Каково? –
Без моего
Распоряжения!
Ну, а план-то, мой план надо знать им заранее?
Для чего же мне голову надо ломать?
Комсомольцам всем завтра назначу собрание.
Покажу я им кузькину мать!»
Но сорвалася отместка.
Сев сорвался и без Куликовых угроз:
В день собрания стукнул мороз.
Устарела повестка.
Собрание отменено.
Про свой план секретарь выражался темно:
«План готов… Констатирую…
Я, однако, еще попланирую…»
С неделю планировал мудрый Кулик,
Наконец объявил результат окончательный,
То-бишь, план. Этот план не велик.
Привожу его текст замечательный:

План работы комсомольского осередку колхоза «Радяньске село» Токаревской сельрады на севе.

Производственная работа.

Севцы будут выполнять и перевыполнять план.

Пахари – то же самое.

Бороновщики – то же самое.

Подвозчики будут подвозить зерно и охранять общественную собственность.

Культурная работа.

Чтецы будут разъяснять решения съезда партии. Художественные постановки и декламации поручены пионерам.

Руководящая работа.

Комсорги будут выполнять критические стенгазеты и руководить комсомольцами.

Мобилизовать массы и руководить буду – я.

Секретарь Кулик.

Комсомольцы, прочтя этот план, онемели
И, лишась языка,
Подозрительно крайне глядели
На Кулика,
Дескать, парень в уме ли?
А Кулик… Не узнать паренька:
Он, Кулик, вдохновенно-надменный,
Удивительный и несравненный,
Говорил, торжествуя, как в сладостном сне,
В высшей степени планово и окрыленно:
«Ну, ребята! Теперь мы готовы к весне!
Определенно!»

Калиныч

Дав смертный бой всему гнилому,
Сметя всю старую муру,
Уж мы не учим по-былому
Свою родную детвору.
Культурой новою пригреты,
Растут советские птенцы.
Со стен на них глядят портреты –
Иного строя образцы.
Товарищ Сталин в окруженье
Своих соратников-бойцов
У нас в любви и уваженье,
И у отцов и у юнцов.
Вожди – их перечень не длинен.
- Кто это?
Маху не дает,
«Михал Иванович Калинин!» –
Грудной ребенок узнает.

Калиныч! Кто ж его не знает!
Михал Иваныч! Пустячки?
Он словно что-то вспоминает,
С портрета смотрит сквозь очки.
Да, вспомнить может он о многом
Из жизни славно прожитой.
Боролся он с царем и богом,
С насильем, с рабством, с темнотой.
Деревни отпрыск бедной, хилой,
Рабочий-токарь с юных дней,
Боролся он с враждебной силой,
Не отступая перед ней.
Пред тем как пали вражьи стены,
Узнать не раз пришлось ему
Скорбь пораженья, яд измены,
Изведать ссылку и тюрьму.
Вот кто с шеренгою стальною
Шагал, отвагою горя,
Когда над нашею страною
Гремели громы Октября.

Прошла пора лихой напасти.
Величьем классовым велик,